Свобода от, свобода для - Страница 13

- Тебе чего, делать нечего? Или крыша поехала? - Вайнштейн политесы не разводил. Вместо ответа я сунул ему в руку листок с объявлением.

- Коцюба, это же другой конец города! Как мы туда дойдем? - Я посмотрел на него, и ответил:

- Сиденья снимем, - и показал рукой на сугроб, под которым стояла машина.

- Снегоступы?! - Вайнштейн ухватил на лету. - Ну, ты голова, Коцюба!

Он взял у меня лопату, и скоро мы тащили в дом сиденья. Потом сидели, прикидывали, как лучше закрепить на ногах снегоступы. Придумали хитрую систему ремешков. Появившаяся цель подняла настроение всем. С собой решили взять еды на три дня, запас дров, теплые спальники. Рюкзаки получились внушительные. Я вооружился автоматом, Вайнштейн взял топор. Выступать решили засветло, чем больше светлого времени у нас будет, тем лучше. Оделись потеплее, Марина пошила нам из старых ватных одеял длиннополых курток, такие же штаны. Подумав, я попросил ее нашить на куртки белой материи от простыней, чтоб выглядеть незаметно, белыми тряпками обшили и рюкзаки. На головы надели шапки и лыжные маски - от ледяного ветра.

Первый километр дался нам тяжело. Сказался месяц сидячей жизни. Потом втянулись, стало легче. Местность была очень неровная, двигались мы медленно и осторожно. Ветер насквозь продувал и толстую ватную куртку, и поддетые под нее три свитера. Слезились глаза, маска на лице покрылась инеем. У Вайнштейна из-под лыжной маски висла борода, на бороде и усах сосульки. Шли долго, много раз сбивались с пути. Город, засыпанный снегом, было не узнать. Ориентироваться было трудно.

- Кажется, здесь, - сказал я Ванштейну, стирая рукавом снег с торчащей из снега на столбе таблички с названием улицы, - одно из этих зданий. Иди по левой стороне, я по правой.

Нужное нам здание было похоже на ангар - бетонные стены, ряд узких окон высоко над землей, ворота, от углов здания шел, заворачиваясь назад, бетонный забор. Напротив ворот что-то торчало из снега, по характерным торчащим "клыкам" я узнал автопогрузчик. К воротам подходили осторожно. Здание выглядело нежилым, характерной для нового мира приметы обитаемости - дыма из трубы, да и самой трубы, не было. Я на всякий случай крикнул:

- Есть кто живой? - Тишина в ответ.

Разбив окно, влезли внутрь. Да, здание было необитаемым. Уже. Слева от ворот когда-то был офис, там, наверное, сидел менеджер, и управлял рабочим процессом. А теперь там сидели мертвецы. Их было четверо, закутанных в какие-то тряпки так, что лиц не было видно, все с оружием. Они сидели вокруг импровизированного очага, сложенного из блоков. Потолок был дочерна закопчен. Стало ясно, отчего они умерли. Офис был холодным, тонкие стены не держали тепло, да еще вдобавок они дыру пробили для выхода дыма, какая уж тут теплоизоляция. Замерзли, или угорели, с этим-то очагом.

- Смотри, - Вайнштейн поворошил обледенелый очаг палкой, - они гречкой топили.

- Да... - Протянул я. - Стратегически они верную точку заняли. Стены крепкие, еды полно. А про холод не подумали.

Еды было много. Склад, а внутри он был больше, чем казался снаружи, был наполовину заполнен. Мешки, штабеля больших мешков до самой крыши, тонны круп, гороха, риса, орехов.

Мертвецов мы выволокли через окно наружу, сами устроились в том же офисе. Как раз стемнело. Огонь разводить не стали, положили в спальники по паре термопакетов, и завалились спать. Термопакет, это такой мешок с какой-то химией внутри. Его мнешь, компоненты внутри смешиваются, он нагревается, чем сильнее мнешь, тем горячее он становится. На одну ночь нам этого кое-как хватило. Спали по очереди, во сне замерзнуть проще, за бетонными стенами завывал ветер. Утром Вайнштейн меня растолкал, и мы поплелись обратно.

Обратный переход дался тяжело. Вайнштейн сильно сдал, часто садился передохнуть. Все-таки он меня на добрых десять лет старше. За несколько кварталов от нашего дома, когда мы в очередной раз отдыхали, спрятавшись от ледяного ветра между домов, нас окликнули. Когда я услышал, как с подоконника за нами упал снег, и оттуда раздался чей-то голос, я тут же сдернул с правой руки варежку, и схватился за автомат. Развернулся к дому, держа окна под прицелом. Из окна высунулся человек, и, подслеповато щурясь, стал смотреть на нас, прикрывая рукой глаза. Долго взаперти сидел, сообразил я, не видит нихрена. Оружия видно не было, поэтому я опустил автомат.

- Не стреляй! - Хрипло каркнул человек. Голос, несмотря на хрипоту, показался мне странным. Детский, что ли?

- Чего надо? - Спросил я у фигуры в окне.

- Помогите! Мама болеет! - Я подошел к окну, заглянул внутрь. Там все было занесено снегом, от внутренней двери к окну тянулась цепочка следов. Посмотрел на человека внутри. Точно, ребенок, пацан еще, лет двенадцать на вид. Я заколебался, это могла быть и ловушка. Год-два спустя я не пошел бы с кем-то, кого не знаю. Чмулики заманивали неосторожных прохожих в лабиринты руин, и нападали стаей, поэтому лазить по незнакомым местам без прикрытия, было сродни попытке самоубийства. Но тогда я бы еще довольно наивен, и довольно неосторожен, да и оставить без внимания просьбу ребенка о помощи было невозможно, не такой я человек. Я отстегнул снегоступы, скинул на снег рюкзак, подтянулся на руках, и перелез в квартиру. Вайнштейн остался снаружи. Пацан схватил меня за руку, и повел вглубь дома. Когда мы зашли в комнату, где он с мамой обитал, я слегка офигел. Такое решение мне в голову даже не приходило. В комнате стояла палатка, большая туристическая двухслойная палатка. Из палатки выходила труба, причем отверстие под нее было явно сделано фабричным способом. К трубе был примотан проволокой кусок водосточной трубы, выходящий в забитое фанерой окно. По инею на трубе было понятно, что печь давно не топили. Я сразу зауважал того, кто это придумал. До чего элегантное решение - стены дома защищают от ветра, и чтоб сохранить тепло в палатке, нужно совсем немного дров. Конечно, жить все время в палатке не так уж и удобно, но это лучше, чем замерзнуть насмерть. Пацан отодвинул полог палатки, и полез внутрь. В палатке, под горой одеял кто-то лежал. Было слышно тяжелое дыхание. Я откинул край одеяла в сторону, посмотрел. Под одеялами лежала женщина с изможденным, аж скулы выпирали, лицом. Она посмотрела на меня невидящими глазами, закашлялась. Позвала шепотом: