Свобода от, свобода для - Страница 52

К оглавлению

52

   Я поднял автомат и выстрелил плачущему прямо в лицо. В лицо мне плеснуло горячим, потекли струйки за шиворот. Двумя выстрелами я отправил остальных на тот свет. Васильковый перед смертью отвернулся, а тот, что зыркал, так и принял смерть, злобно буравя меня черными глазами, точно хотел напоследок получше разглядеть.

   - Ты что, охренел? - Вайнштейн отскочил в сторону, стирая кровавую кашу с лица, - псих чертов!

   Не обращая на причитания Вайнштейна ни малейшего внимания, я повернулся к нашим. Все командиры групп уже стояли за мной. Грязные, закопченные, в крови, только блестят белки глаз. Вишневецкий глянул на меня, порылся в карманах, и протянул мне платок. Я кое-как обтер лицо, и устало сказал:

   - Ну что, докладывайте, какие у нас потери...


Глава 12
Штурм


   За полчаса, что длился бой, я здорово устал, хоть и просидел большую его часть с биноклем на своем НП. О бойцах и говорить нечего. Народ разошелся по своим углам, сели отдыхать. Понимая, что время ждать не будет, я по рации предложил всем, кто чувствует себя в силах драться, собраться у машин. Подошло полтора десятка человек. Вайнштейн со своим напарником, который так и просидел на запасных позициях дальше по улице, да резервная группа, находившаяся там же. Нам повезло, и все наши сюрпризы, протянувшиеся еще на километр по улице, нам не пригодились. Резервная группа не сделала ни единого выстрела. Вот в таком составе мы и начали грузиться в машину. Подошел Медведь, оставшийся тут за старшего.

   - Коцюба, ты, это... за Ромкой там присмотри, - пробасил он. Ромка - это младший из "медвежат". Я кивнул, и захлопнул дверь.

   - Да, там танк еще остался, с перебитой гусеницей, что с ним делать? - спросил Медведь напоследок, запрыгнув на подножку.

   - Облей его бензином и сожги, - сказал я.

   - Как это? Я не могу... - смутился Медведь.

   - А ты смоги, - бросил я в открытое окно, и сказал водителю: - поехали.

   Медведь спрыгнул с подножки, и так и остался чесать в затылке. Грузовик тронулся с места. Вайнштейн, сидевший между мной и водителем, озадаченно спросил:

   - Коцюба, что с тобой? Ты же озверел просто!

   Я отвернулся к окну, и оставил вопрос Вайнштейна без ответа. Так и молчал всю дорогу до артпозиции. Когда мы уже порядочно отъехали, водитель, глянув в зеркало, без выражения произнес:

   - Запалили.

   Я высунул в окно голову, посмотрел назад. К небу поднимался густой столб черного дыма. Медведь смог.

   К задней стенке бронебульдозера была приварена труба, на ней развевался флаг. Неподалеку, за бруствером из мешков с песком, стояли гаубицы. Стреляла только одна. Возле нее покачиваясь, прохаживался Сергей, в жилетке на голое тело, в белых перчатках, и фуражке с высокой тульей. На жилетке висел какой-то шнурок, видимо, долженствующий изображать аксельбант. Лицо у него было красным, он явно переборщил с расслаблением перед боем. В руке он держал красный флажок. Один артиллерист подносил снаряд, передавал другому, тот, не торопясь, заряжал, третий досылал специальной круглой деревяшкой. Как она там у них называлась, банник, что ли? Сергей махал флажком, отворачивался, закрывая уши, один из артиллеристов, тоже отворачиваясь, дергал за шнур, гаубица палила. Потом все повторялось. Расчеты двух других лежали на матрацах в отдалении, возле штабелей со снарядами, отдыхали. Я вылез из кабины грузовика, спрыгнул на землю и подошел к отдыхающим. Они уставились на меня, как на привидение. Ну да, видок еще тот. Я так и не нашел времени умыться, и чужая кровь засохла у мня на лице, стянув мускулы.

   - Где Летун? - спросил я.

   - Летун на НП, там, - махнул рукой Леня. Потом спросил: - Что с тобой? Что случилось?

   - Ничего. Был бой, - я направился к дому. За мной, как тень, Ариэль.

   Летун тоже уставился на меня, но ничего не сказал. Он стоял у окна на своем НП, перед ним, до уровня глаз была сложена стенка из мешков с песком. В руках бинокль. В углу на стуле примостился Джек.

   - Как... там? - спросил Летун у меня.

   - Хреново. Восемнадцать убитых. Среди них Чен. Двадцать два ранено, некоторые тяжело. Я оставил всех, кроме резервной группы, отдыхать. Со мной приехало пятнадцать человек.

   - Так, - помрачнев, стукнул биноклем по мешку Летун, - а противник?

   - Всех положили, сотни две, не меньше. Я не считал, некогда было.

   - Пленных взяли?

   - Нет никаких пленных. Коцюба всех перестрелял. Псих ненормальный, убил танкистов, а те ведь даже не стреляли! - выпалил подоспевший Вайнштейн. Неймется ему.

   - Спокойно, Вайнштейн, потом, после боя разберемся, - ответил Летун, и спросил у меня: - что с техникой?

   - Коробки выбили все, кроме танка... - я рассказал, что случилось с танком.

   - Значит, танк можно откопать? - заинтересовался Летун.

   - Можно, но это займет время, несколько дней, по меньшей мере, - ответил я, и спросил, - ладно, рассказывай, что тут и как?

   Летун стал показывать, я поднес к глазам бинокль, и стал смотреть.

   - Смотри. Мы раздолбали бетонобойными дот, что был на эстакаде. Из тех двух, что выше по склону, над туннелем, они сами свалили. Мы их все равно на всякий случай разбили, даже странно, они очень легко развалились, будто на живую нитку сделаны. Потом они сделали вылазку, две группы человек по двадцать-тридцать, спустились там по веревкам, и подобрались к нам. Наши, кто в секретах, их засекли. Мы дали им приблизиться, потом влупили из всех стволов. Вон там, напротив позиций в домах, - Летун показал рукой, я перевел взгляд туда, и в бинокль увидел лежащие на земле фигурки в синих куртках, - половину мы положили, остальные убрались.

52