Свобода от, свобода для - Страница 69

Почти сразу после начала строительства все рабочие тоже выразили желание жить в Поселке, на что мы и рассчитывали. Свободного времени у них было много. Оплата была нормальной, один человек, работая на самой низкооплачиваемой работе, мог купить достаточно продуктов, чтобы прокормить себя и еще одного человека. Мы не нанимали никого больше, чем на четыре дня в неделю, по восемь часов в день, и у людей оставалось время позаботиться о себе.

Одна за другой, семьи рабочих переселялись в Поселок, через два месяца после начала строительства переселились и мы, покинув наш гостеприимный склад. Заняли целых четыре двухэтажных дома, превратив пространство между ними во внутренний двор. Семья наша разрослась, мы объединились с Летуном и его ребятами, нас стало много. Никакого дележа власти с Летуном у нас не произошло, я спокойно доверил ему бразды правления. Это слияние вызвало кривотолки среди недоброжелателей, мол, одна Семья рулит всей Республикой, но разговоры эти быстро прекратились. Большинство было за нас. Когда ручеек желающих жить в поселке иссяк, и все Семьи, отстроившись, переехали на новые места, мы провели перепись. Население поселка приблизилось к полутора тысячам. Надо сказать, что не все бывшие обитатели туннеля переехали к нам. Многие так и оставались в супермаркете, не предпринимая никаких шагов, чтобы облегчить свое положение. Мы перестали выдавать еду, и бросили всех оставшихся там на произвол судьбы. У нас хватало своих забот, чтобы еще забивать голову судьбой людей, не желающих позаботиться о себе.

Другая группа рабочих, поменьше, продолжала начатые Фрайманом раскопки в порту. Теперь, когда не было снега, работать там стало проще, и темп раскопок возрос неимоверно. Мы, решив, что хуже все равно не будет, объявили все находящееся в порту собственностью Республики, и народ на удивление спокойно это воспринял, хотя мы и были готовы, в случае возмущения дать задний ход. Оплачивалась работа на раскопках сдельно, точнее, не оплачивалась вовсе, просто часть найденного нужно было сдать на склад Республики, а остальное - твое. Работать на раскопках было тяжело, порт представлял собой огромную свалку, и найти там что-то ценное было непросто, тем более, что-то съедобное. Раз на раз не приходился, часто после целого дня раскопок, когда, из-под гор мусора и обломков зданий извлекали контейнер, обнаруживалось, что весь он забит резиновыми членами или еще какой-то бесполезной хренотенью, вроде дивиди-плееров или плазменных телеков.

Кроме раскопок, была еще одна немаловажная задача. Мы организовали группу консервации, которая занималась спасением остатков технологической цивилизации. Мы были не в состоянии ничего сделать самостоятельно, кроме самых примитивных вещей. Надо было собрать и сохранить как можно больше из того, что осталось от старого мира, пока время и погода не уничтожили это. Команда консервации моталась по всему Городу, собирая аккумуляторы, выкручивая лампочки, собирая все, что могло бы нам пригодиться. Они свозили все в промзону, там поверяли то, что нельзя было проверить на месте, складывали и каталогизировали.

Довольно серьезной проблемой для нас стала усталость, не физическая, понятное дело, а психологическая. После долгой зимы, после напряжения всех сил в подготовке к бою, после всего пережитого, люди устали. Эли наш захандрил, в работе не участвовал, целыми днями лежал на кровати, отвернувшись к стене, иногда, когда мы его буквально заставляли присоединиться к нам, выпивал пару стаканов водки, сидел, кислый как лимон, и быстро уходил. Когда я поделился этим с Медведем, оказалось, что у него та же картина - половина Семьи в депрессии, и непонятно, что с этим делать. Решили оставить все как есть - само рассосется, в конце концов, все люди взрослые.

- Привет, Коцюба! - Габи, по обыкновению, будто из-под земли вынырнул, и дернул меня за рукав, - идем, тебя Джек зачем-то зовет!

- А что ему надо? - спросил я, бросив лопату. Мы как раз расчищали двор нашего нового дома в Поселке.

- К нему дядька какой-то пришел, с ружьем. Джек говорит, разговор есть, важный!

- Какой дядька? Он сам пришел, или Джек его привел?

- Дядька добрый, - шмыгнул носом Габи, - пойдем, надо!

Я взял автомат, и направился к квадроциклу. Увидев, что Габи не идет за мной, остановился:

- Что не так, Габи?

- Идем так, я знаю короткую дорогу, - выпалил Габи и побежал куда-то по улице. Его умение всегда оказываться вовремя в правильном месте меня давно интересовало, поэтому я не стал спорить, а последовал за ним. Он побежал по улице, свернул за угол дома, я за ним, стараясь не отставать. Мы пролезли в дырку в заборе, оказавшись на пустыре. Я все окрестности излазил вдоль и поперек, но такого пустыря не помнил. Габи пошел вдоль забора, потом опять нырнул в какую-то дырку, сквозь которую я едва протиснулся, залез через окно в заброшенный дом, прогремел вниз по лестнице. Я, не отставая ни на шаг, бежал за ним. Отстать было страшно, места вокруг были какие-то... неправильные. Когда мы вышли из подъезда, я остолбенел. Прямо напротив нас был дом, где жили индиго. Они так и не переехали в Поселок.

- Габи, как мы тут оказались?

- Пришли ногами, - засмеялся Габи в ответ. В дверях подъезда показался Джек.

- Здравствуй, Коцюба, - поздоровался он, и махнул рукой, - идем в дом.

- Джек, как получилось, что мы с Габи прошли восемь километров за три минуты? И что это за места, по которым он меня вел? - мне не терпелось получить ответ на вопрос.